Выходит, что и цветы стали цифровыми, и стоят они недешево — по пять лет за штуку. Но где наша не пропадала! В Кью весна долгая, и тюльпаны тут сказочные. Это тебе!
Я вот думаю, как ты умудрялась добывать те настоящие, всегда необычные тюльпаны ранним советским утром, и всё это — до того, как я просыпалась, чтобы идти в школу? Цветочных магазинов не было, рыночек у метро, наверное, оживал рано, но не в 6 же часов.
Прохладно, солнце сверкает из луж на волнистом асфальте, площадь около булочной еще пустая, но бабульки с садовыми цветами в целлофане на дощатых ящиках могут уже быть на посту. А если вдруг вдалеке замаячит хмурый участковый (ему ещё два часа до конца ночной смены), то старушек и след простыл, все пусто. Получается, что папа не мог принести цветов по определению, не гоняться же ему за цветочницами. Зато ты, наверное, могла попросить его обходить булочную стороной в день моего рождения…
Пусть этот день будет для тебя счастливым! До встречи!
– Entschuldigung! Ist dieses Material langlebig? (Извините, пожалуйста, а это прочный материал?) – обратилась к нам пассажирка нюрнбергского метро, показывая на Никитин рюкзак из тарпа, крепкого блестящего материала, которым покрывают КамАЗы.
– Да, очень прочный и легкий! – Никита держал доверху набитый рюкзак на коленях. (Разговор шел на немецком.)
– А от дождя защитит?
– Еще бы! Я с этим рюкзаком в Лондоне в школу хожу!
–А там сыро… Я тут такого не видела. Наверное, у нас не продается… Извините за беспокойство!
– Этот рюкзак я купил в Англии, но мой папа живет в Вене, и у него таких много – он спелеолог. Наверняка и в Германии тоже есть, но в специальных магазинах, – предположил Никита.
– Ein Höleforscher, – вставила я умное слово.
– Надо же! – удивилась наша попутчица. – Значит, и в горы можно? Он что, и царапаться не будет? Надо такой поискать.
– А Вы собираетесь в путешествие? – спросил Никита.
– В Колумбию! На 5 000 метров! Мне нужен новый рюкзак – прочный и не очень тяжелый. А лямки удобные?
– Да, вполне, мы с ним и за продуктами ходим, и, как сейчас, путешествуем. Этот рюкзак хорош на все случаи.
– Надо будет посмотреть в Jack Wolfskin или в интернете. Можно я сфотографирую? Я купила обычный, но это какая-то ерунда – он уже порвался, не добравшись до гор.
– А как же Вы так высоко подниметесь? Там, наверное, дышать трудно? Я на Тибетском плато в первые дни задыхалась, а там и четырех тысяч не было, – я напрягла свой немецкий и порадовалась, что меня поняли, несмотря на искры из Никитиных глаз. Видимо, я опять забыла смягчить какое-нибудь «ля», и мой акцент резал его слух.
– Конечно! Мы первую неделю будем адаптироваться в промежуточном лагере, а потом отправимся на восхождение, вся поездка рассчитана на месяц. Вообще я уже поднималась почти на такую же высоту. Это было в Эфиопии, на востоке Африки. Очень трудно было, но потрясающе красиво!
– Наверное, там было и жарко? Это же Африка! – наивно спросил Никита. – Мам, ты в Эфиопии была?
– К сожалению, я вообще в Африке не была, но мой первый аспирант был из Аддис-Абебы, и он очень страдал от венской жары. Аддис-Абеба – на высоте 2000 метров, там не жарко.
– Genau, – подтвердила немка, – но высоко в горах очень большие перепады температуры. Ночью все замерзает, а днем может нагреться до 50!
Продолжая болтать, мы выяснили, что она акушерка, а я вовсе не музыкант, как она предположила, а Никита – австриец. Оказалось, в Эфиопии она была давно, но сейчас решила отправиться в Анды, ведь в 77 лет можно позволить себе делать то, что хочется. Через пару остановок ей надо было выходить, и мы распрощались. Альте фрау встала и отправилась к выходу. Мы заметили на ней горные ботинки и пуховик Marmot.
– Да, – сказал Никита, – что ей Альпы? Холмики какие-то, ерунда!
Фотографировать людей нехорошо, но я уверена, что наша собеседница разрешила бы и не обиделась. Да это и не социальная сеть.
Альпинистка вышла, не обернувшись, а мы задумались. Как бы то ни было, эта беседа была легкая и логичная. Не сговариваясь, мы вспомнили вчерашнего молодого высокого брюнета родом из Берлина – хозяина ресторана фландрийской кухни с испанским флагом на логотипе и аргентинским ангусом в меню. Узнав, что я занимаюсь микробиологией (ох уж эта Никитина болтливость!), он отбросил свои дела и присоединился к нашему столику. Вот тут все признаки деменции проявились прямо с первых фраз: и Intelligent design, и «чипирование» РНК-вакцинами, и страшный и непременно духовно-этический вред от ГМО. Мы сбежали до обсуждения неизбежной «победы» искусственного интеллекта над человечеством, так как стало понятно, что до неприемлемой нами политической позиции тут рукой подать, а спорить вовсе не хотелось. Собеседник был исключительно обаятелен, доброжелателен и немного говорил по-русски. Интересно, что все детальки его архаичного мировоззрения не представляют сложной танаграммы, а уютно складываются в одну картину, вернее, карту плоской земли. Сразу видно, что учился наш красавец в Лондоне.
А бабулька в Marmot найдет прочный рюкзак из тарпа, залезет на самую высокую колумбийскую вершину и пошлет этого конспиролога лечиться корой дуба и гомеопатией!
Нюрнберг – столица Фландрии, а вовсе не историческая Бавария, как мы привыкли думать. Это Наполеон подарил Нюрнберг с окрестностями Баварии в благодарность за помощь в войне с Австрией. Поэтому еда там в основном фландрийская, да и язык тоже.
Ой, где мы вчера были!.. В каком-то очередном парке очередной Шекспир. Даже на самодеятельность не тянет, но три часа удовольствия. Я так намерзлась (хотя и была «в пледу»), что вечером купила себе одеяло на Амазоне.
Из переписки с Катей
Wimbledon park, July 2023, SNorthcottКрона дерева, набитая индийскими кольчатыми попугаями (Psittacula krameri) (они же ожереловые попугаи Крамера), – самое обычное зрелище в Лондоне. Пропустить такое дерево невозможно даже в наушниках с громкой музыкой: орут. Снято с земли телефоном. IDruzhinina, July 2023, London
Самой эффектной частью в этом театре был жуткий гвалт устраивавшихся на ночлег попугаев: “Моя ветка!” – “Нет, моя!”.
Из-за неугомонных воплей розовошеих обитателей парка о злодейском замысле леди Макбет никто из зрителей не услышал. Как только наступили сумерки и наконец затихло дерево с попугаями, прилетели три вороны, уселись на сухом стволе чего-то очень высокого, лениво, но громко, обсудили постановку, равнодушно каркнули и улетели. Когда же через несколько минут на том же стволе появился дятел, народ развеселился, несмотря на то, что короля уже убили и руки главных героев были в крови…
Холодало, в «зале» стали раздаваться характерные приглушенные хлопки, уютное хлюпанье и шуршание игристого вина в бумажных стаканчиках. Артистам повезло, хотя к тому времени и Макбета уже можно было подстрелить пробкой от шампанского.
Мы чинно дождались антракта, вылезли из-под двухместного пледа, под которым прятались от холода мы с Саймоном (Сью завистливо елозила в своих бесчисленных свитерах рядом), и откупорили вторую бутылку розе.
Длиннющие диалоги второй части остались непонятыми не только из-за хитромудрого слога 400-летней давности, но и из-за того, что нам в глаза бил свет «рампы», и даже по губам невозможно было читать.
Однако розе и плед создавали, видимо, шотландский уют – нам было хорошо. Действие немного оживляли комарики, но их сдувал холодный июльский ветер, да и плед им было не прокусить.
После непродолжительных аплодисментов леди Макбет любезно предупредила хаотично разбредающихся зрителей о многочисленных прудиках в парке. Видимо, неспроста…
“Шотландская пьеса” (англичане не любят поминать злодея Макбета) была опубликована в 1623 году, а поставлена на пару лет раньше. Как и в этом парке, в то время театры не имели крыши, да и декораций было немного. Поэтому, за вычетом попугаев, мы увидели практически аутентичного Шекспира.
Это Макбет еще хороший – сомневается, убивать ли короля. IDruzhinina, Wimbledon, July, 2023Вся труппа полупрофессионального театра вышла на поклон. IDruzhinina, Wimbledon, July 2023
В шотландском “пледу”
Wimbledon park 2023, SNorthcott
Сытые и еще теплые зрители. SNorthcott, Wimbledon, July 2023
Тут уже злодейке леди Макбет осталось недолго. Wimbledon park, July 2023, SNorthcott
Эту примету нового года в Китае я долго не хотела пускать в Чаинки из эстетических и лингвистических соображений, хотя она и изрядно нас веселила.
Примерно одновременно с клубникой, где-то в середине ноября, в солнечные дни буквально все нанкинские балконы, окна, уличные сушилки для белья, а иногда заборы, деревья и фонарные столбы начинает оплетать нечто вроде гирлянд из самодельной домашней салями. На вид это изделие больше всего похоже на брауншвейгский сервелат в московском исполнении. Говорят, традиция домашних мясных заготовок к китайскому Новому году (Spring festival) появилась на юге страны. Такую колбасу даже часто называют «кантонской» (广式香肠). «Марсианин» Джек – мой аспирант, собирающийся развивать сельское хозяйство на Красной планете, – родом из Шеньчженя, огромного города в провинции Гуандун, расположенного напротив Гонконга. Он говорит, что очень скучает по аппетитному запаху Guangshi sausage на балконе его родителей. В южных провинциях в гуанши добавляют не только соль и специи, но и много сахара, что вместе с многими другими традициями обычно щедро критикуют северяне. Мы живем на самом севере китайского юга. Климат в Jiangsu тоже позволяет готовить 香肠 (xiāng cháng), но ферментация занимает несколько больше времени, чем в Кантоне (когда-то давно европейцы так называли город Гуанчжоу). Тут уже сладкое редко считается вкусным, поэтому хозяйки добавляют в фарш соль, пряности и, как ни странно, что-то спиртное. Легко представить, что местная салями больше похожа на свои средиземноморские и южноевропейские аналоги, однако мы так ее и не попробовали, не захотели. Готовая xiāng cháng очень сухая и твердая, как и привычная нам салями. Поэтому ее варят вместе с рисом, который (говорят) получается вкусным и ароматным. А вы варили сырокопченую колбасу?
Приготовление xiāng cháng – дело очень хлопотное: в солнечные дни ее надо вывешивать на свежий воздух, в дождливые – заносить под крышу или в помещение. Последние недели года рачительные хозяйки целыми днями «выгуливают» и проветривают xiāng cháng, развешивая ее где попало, что часто выглядит комично. Собственно, одну такую прогулку мне и захотелось тут описать.
На этой фотографии видно пригорок в парке, бабульку на стульчике, ее коляску, ее великовозрастного сына, и их предновогоднюю 香肠 (xiāng cháng), развешанную между деревьями. Не поместился только воздушный змей. Irina Druzhinina, Nanjing, 2021
В нашем шианлинском парке есть пригорок, с которого очень удобно запускать воздушных змеев. Для этого-то туда и пришел дядька, взяв с собой миниатюрную старушку-мать в детской колясочке и xiāng cháng. Бабушка сидела на складном туристическом стульчике и щурилась на декабрьское солнце, в лучах которого созревала новогодняя «салями». Ее сын вертел катушку с леской, ведущей к уже невидимому в вышине бумажному дракону. Увидев меня, они оживленно обсудили, что это лаовай (приезжая) и ее «ляблядо» – лабрадор то есть. К своему удивлению, я смогла сказать, что преподаю и что собаку зовут 卡卡, вызвав их одобрительный и очень многословный ответ. Почему-то мне эта пастораль на холмике с мамой и сыном показалась обнадеживающей, хотя до европейской пенсии мне еще очень далеко и вовсе не потому, что я молода. Наверняка, в этой семье xiāng cháng будет чрезвычайно вкусной.
香肠 (xiāng cháng) висит почти на каждом балконе, начиная от Янцзы и дальше на юг до самых тропиков. Помпезные высотки в центре – не исключение. Irina Druzhinina, Nanjing, 2021
Фотографий новогодней снеди на окнах и заборах неимоверно много, так как она висит буквально везде. Однако, кроме нее, на заборах и деревьях встречается великое множество деликатесов – от огромных рыбин до бекона и общипанных гусей.
“Рыбное дерево” и “утиная” стена в центре Нанкина, Image credit: Susan Northcott, 2021
Наверняка на этом солнечном склоне xiāng cháng или бекон готовились всегда. И то, что сейчас тут въезд в гараж под супермаркетом, – временный пустяк, а рыба на метле вечна.
Различная снедь сушится на солнце на палочках, веревочках и прочих доступных подставках. Irina Druzhinina, Nanjing, 2021 Опора ЛЭП недалеко от Академии сельского хозяйства провинции Jiangsu。 Irina Druzhinina, Nanjing, 2019На этом снимке примечателен совершенно открытый балкон с простыней слева. Видимо, на нем завтракают парашютисты. Колбаса же на балконе справа. Irina Druzhinina, Nanjing, 2021
В умеренном климате и в моей голове в декабре идет снег. В Вене обычно несколько снежинок покружатся под фонарями и растают, не долетев до теплого от подземных коммуникаций булыжника или асфальта. Однако дворники все равно покроют город колючей гранитной крошкой. В Москве… В Москве зимой я не была лет пятнадцать, а в декабре – так все двадцать пять. Раньше снег выпадал в начале ноября – восьмого уж точно. Сейчас он тоже есть.
Лефортово, Москва 14.12.2021. Видео не мое, но авторские права не нарушены.
Не хочу сказать, что я по снегу скучаю, вовсе нет. Пожалуй, нанкинские субтропики мне нравятся гораздо больше, чем любой другой климат. Просто показалось забавным, что, если из красочных осенних фотографий убрать цвет и написать “декабрь”, может показаться, будто снег укутывает и Шианлин. Даже не надо особенно напрягать воображение. Вот оригинальные снимки:
Действующие лица (они же и исполнители): два подростка и мама
Первый подросток, указывая на тонкие лоскутки ткани на полу (гневно): Мама! Это моя любимая майка! Мама: Наверное, не стоило кидать ее в ванной на пол… Первый подросток: Я не кидал! Она туда У-ПА-ЛА! Второй подросток, виновато виляя хвостом (мысленно): Упала и РАЗ-БИ-ЛАСЬ!
