«Нью-Йорк был для Маруси происшествием, концертом, зрелищем. Городом он стал лишь месяц или два спустя. Постепенно из хаоса начали выступать фигуры, краски, звуки. Шумный торговый перекресток вдруг распался на овощную лавку, кафетерий, страховое агентство и деликатесный магазин. Череда автомобилей на бульваре превратилась в стоянку такси. Запах горячего хлеба стал неотделим от пестрой вывески “Бекери”. Образовалась связь между толпой ребятишек и кирпичной двухэтажной школой…».
Сергей Довлатов, «Иностранка»
Именно так каждый раз и бывает, хотя получается, что в Нанкине разобраться труднее, чем в Нью-Йорке. Еще бы, другая планета все-таки! Конечно, многие места в Шианлине ассоциируются с определенными запахами, и Каука непременно чихает, проходя мимо шкварчащей и булькающей лавочки под лестницей напротив ресторана Potato, но надписи и вывески скорее всего останутся нам неведомыми. Так что концерт «Нанкин» все еще только начинается, и до антракта, кажется, пока далеко.
Однако кое-что все-таки начинает проявляться. Легче всего разобраться с сезонами. Например, невозможно не заметить сакуру, осенних пресноводных крабов или приметы Нового года. Их три, и они никак не связаны с елками, горячим вином и огоньками уличной иллюминации. В Китае важнее всего еда.
Клубника – главный признак декабря
В конце календарного года в городе появляется клубника. Хоть и немного странно для ноября и Северного полушария, но сначала все выглядит вполне сдержанно, что называется, «по-европейски»: на прилавках супермаркетов и зеленщиков некрупные ягоды сложены в небольшие пластиковые коробочки – красные сверху, зеленоватые на дне, – покрыты пленкой и облеплены ценниками. Но всего лишь через неделю, а к третьему адвенту уж точно, начинается клубничное буйство поистине азиатского размаха – клубника оказывается буквально везде. В выходные штабеля ярких и объемных ящиков из пенопласта громоздятся практически около всех продуктовых магазинов.
В супермаркетах клубника продается в красивых коробках и лукошках, а уличные торговки разносят ее в огромных плоских корзинах на бамбуковых коромыслах, останавливаясь и приседая, чтобы обслужить покупателя прямо на тротуаре или в подземном переходе.
В таких корзинах ягоды обычно красиво разложены согласно размеру и цвету. Интересно, что заплатить за клубнику можно только электронно. Для этого у продавщицы есть заламинированные карточки с QR-кодами для WeСhat или Alipay. Каждый платеж женщина проверяет в телефоне, который громко озвучивает сумму, так как у нее нет с cобой очков. А весы оказались совершенно нецифровые, а самые что ни на есть надежные – механические.
Чем ближе к пику сезона в январе, тем заметнее падает цена, и клубника начинает продаваться даже поздними вечерами с фермерских грузовиков у ворот университета или выхода из компаунда.
Строго говоря, нанкинская клубника не «био», но почти, так как она очень свежая. Тепличные хозяйства расположены прямо на окраинах города или совсем близко к нему. Многие фермеры разрешают покупателям приезжать и самим собирать ягоды в парниках, но очень просят беречь цветки и не наступать на кусты или «усы». В прошлом году мы совместили такую поездку с чем-то вроде рождественско-новогодней вечеринки, окончательно связав клубнику с сезонными праздниками.
Молодая красивая женщина и ее муж арендовали землю в деревне на самой границе Нанкина и построили на ней шестнадцать просторных парников для клубники и несколько для себя. Они нас встретили, провели к «нашему» парнику и раздали пластиковые лукошки. Пока мы собирали ягоды, женщина внимательно следила, чтобы мы не помяли грядки, и с готовностью отвечала на мои трудные для перевода вопросы про то, как они опыляют и как защищают растения от болезней. Собранную клубнику надо было покупать на вес. Мне кажется, студенты стеснялись, и каждый собрал только около килограмма, но можно было и больше. Это была самая вкусная и ароматная клубника, которую я когда-либо пробовала. Фенг выбрал именно это хозяйство из многих других, основываясь на отзывах в социальных сетях. Люди писали, что, хоть тут и не самый красивый пейзаж, ягоды неимоверно вкусные.
Собрав клубнику, мы решили осмотреть деревню и прогуляться вокруг, поэтому хозяева предложили нам сложить ягоды у себя дома – в их жилом парнике. Так мне удалось «подсмотреть», как они живут, хотя ни он, ни она ничего не скрывали, а охотно все показывали и рассказывали (жаль, что мои коллеги ленились переводить). В уютной комнате стояли кровать, платяной шкаф, столик для компьютера, под потолком висел кондиционер, а к пленочной стене было прислонено огромное зеркало. Пол был уставлен корзинами с гусиными и куриными яйцами и нашими лукошками с клубникой. Мы с Никитой поняли только, что бизнес у них вполне удачный, что их ребенок учится в хорошей школе, но хозяйство семьи продержится очень недолго, потому что наступает город и скоро все будет снесено и застроено, а им придется перебираться на новое место. Совершенно точно эта пара хорошо обеспечена, хотя круглый год живет в парнике, покрытом полиэтиленом.
Деревня на окраине Нанкина, на которую агрессивно наступает город. Огромный многоярусный мост строится уже почти над домами.
Предновогодняя пастораль с воздушным змеем и 香肠 (xiāng cháng)
Вторую примету я долго не хотела пускать в чаинки из эстетических и лингвистических соображений, хотя она и изрядно нас веселит. Примерно одновременно с клубникой, где-то в середине ноября, в солнечные дни буквально все нанкинские балконы, окна, уличные сушилки для белья, а иногда заборы, деревья и фонарные столбы начинает оплетать нечто вроде гирлянд из самодельной домашней салями. На вид это изделие больше всего похоже на брауншвейгский сервелат, знакомый мне по жизни в Москве. Традиция домашних мясных заготовок к китайскому Новому году (Spring festival) появилась на юге страны. Такую колбасу даже часто называют «кантонской» (广式香肠). «Марсианин» Джек – мой аспирант, собирающийся развивать сельское хозяйство на Красной планете, – родом из Шеньчженя, огромного города в провинции Гуандун, расположенного напротив Гонконга. Он говорит, что очень скучает по аппетитному запаху Guangshi sausage на балконе его родителей. В южных провинциях в гуанши добавляют не только соль и специи, но и много сахара, что обычно критикуют северяне. Мы живем на самом севере китайского юга. Климат в Jiangsu тоже позволяет готовить 香肠 (xiāng cháng), но ферментация занимает несколько больше времени, чем в Кантоне (когда-то давно европейцы так называли город Гуанчжоу). Тут уже сладкое редко считается вкусным, поэтому хозяйки добавляют в фарш соль, пряности и, как ни странно, что-то спиртное. Говорят, местная салями больше похожа на свои средиземноморские и южноевропейские аналоги, однако мы так ее и не попробовали. Готовая xiāng cháng очень сухая и твердая, как и привычная нам салями. Поэтому ее варят вместе с рисом, который получается вкусным и ароматным.
Приготовление xiāng cháng – дело очень хлопотное: в солнечные дни ее надо вывешивать на свежий воздух, в дождливые – заносить под крышу или в помещение. Последние недели года рачительные хозяйки целыми днями «выгуливают» и проветривают xiāng cháng, развешивая ее где попало, что часто выглядит комично. Собственно, одну такую прогулку мне и захотелось тут описать.
На этой фотографии видно пригорок в парке, бабульку на стульчике, ее коляску, ее великовозрастного сына, и их предновогоднюю 香肠 (xiāng cháng). Не поместился только воздушный змей. Irina Druzhinina, Nanjing, 2021
В нашем шианлинском парке есть пригорок, с которого очень удобно запускать воздушных змеев. Для этого-то туда и пришел дядька, взяв с собой старушку-мать в детской колясочке и xiāng cháng. Бабушка сидела на стульчике и щурилась на декабрьское солнце, в лучах которого созревала новогодняя «салями». Ее сын вертел катушку с леской, ведущей к уже невидимому в вышине бумажному дракону. Увидев меня, они оживленно обсудили, что это лаовай (приезжая) и ее «ляблядо» – лабрадор то есть. К своему удивлению, я смогла сказать, что преподаю и что собаку зовут 卡卡, вызвав их одобрительный и очень многословный ответ. Почему-то мне эта пастораль на холмике с мамой и сыном показалась обнадеживающей, хотя до европейской пенсии мне еще очень далеко и вовсе не потому, что я молода. Наверняка, в этой семье xiāng cháng будет чрезвычайно вкусной.
Фотографий новогодней салями неимоверно много, так как она висит буквально везде. Однако, кроме нее, на заборах и деревьях встречается великое множество деликатесов – от огромных рыбин до бекона и общипанных гусей.
Наверняка на этом солнечном склоне xiāng cháng или бекон готовились всегда. И то, что сейчас тут въезд в гараж под супермаркетом, – временный пустяк, а рыба на метле вечна.
Третья примета: ракообразные вместо оливье
Ну а третья примета Нового года – наше собственное изобретение, видимо, не связанное с местными традициями. В декабре в нашем супермаркете снижаются цены на огромных и живых ракообразных. Как и в прошлом году, они сейчас стоят по 99 юаней штука (14 евро). Летом их цена поднимается в два или три раза, что все равно несоизмеримо дешевле, чем в Европе.
Вообще-то в Америке эти звери называются «лобстерами», а в Европе – «омарами», но в русском языке оба эти слова наполнены пафосом и излишними смыслами. Тут же все совершенно обыденно: здоровенные лобстеры (они же омары), в десятки раз более дорогие крабы, всевозможные рыбы и ракушки, разнообразные креветки всегда есть в продаже живьем, их все можно заказывать через интернет и телефон, как любые другие продукты, минуя пафос. Так как Никита не ест салат оливье, мы выбрали лобстеров для новогоднего стола. В прошлом году получилось очень вкусно, и к тому же это блюдо чрезвычайно просто готовить.
Хоть эти три приметы конца года бросаются в глаза, праздничного настроения от них не прибавляется. Поэтому мы все-таки нарядили живую елочку. Она растет в горшке и на корнях есть эктомикориза.
Надеемся, что свет ее огоньков и запах горячего вина разбудят крепко спящих богов наших новогодних праздников. Может, еще и снег выпадет.
