7-15-9-4-8 + 1

«А как его малышка?» – спросила я своего китайского друга про общего знакомого. Он очевидно ничего не знал, но ответил незамедлительно: «Конечно, хорошо! Мы очень заботимся о своих детях!»

Цифры в заголовке – это я насчитала за неделю количество маленьких детей без шлемов, перевозимых на мопедах взрослыми в шлемах. Шестиполосная дорога в огромном городе. Очень интенсивное движение. Цифры варьируют только из-за того, что во вторник я ехала в «детское время».

Если все без шлемов, это ещё как-то можно объяснить (но не понять). Однако что думает человек, который надевает шлем на себя и сажает по карапузику спереди и сзади, я вообразить не могу. Сичи (моя аспирантка) говорит, что по закону в шлемах должны быть все.

А один раз я видела идиота на велосипеде с новорождённым ребёнком в одной руке. Ребёнок ещё не держал головку, поэтому мужик весь извернулся, чтобы одной рукой держать тельце, а головка была на его плече. Второй рукой он управлял велосипедом, лавируя среди машин.

Про подобную «заботу» о детях я буду писать часто.

Проникновение наше по планете особенно заметно вдалеке

Никита родился в венском «Золотом Кресте» через 10 лет после того, как мы уехали в Австрию. Он рос буквально в центре старого города, ходил в университетский детский сад, потом учился в трёх частных католических школах. Когда ему было 11 лет, мы переехали в Китай, где он учится в международной школе, в которой, кроме двух молодых и интеллигентнейших учительниц, никто не говорит по-русски. У Никиты нет акцента в русском, он свободно общается на английском и немецком, а испанский – новый для него иностранный язык. Интересуется итальянским и латынью.

Получается, что, где бы шестиклассник ни рос, он все равно будет владеть русским матом.

PS: Хорошо, что у шестиклассниц есть шанс миновать этот курс.

О нюансах в мужской дружбе

В школьном студенческом совете Никита подружился с Сэмом. Сэм в девятом классе, но с уважением и доброжелательно относится к семикласснику Никите. «Мам, мы как начали болтать, нас как река понесла! У нас столько общего!» – с восторгом рассказывает Никита. Они оба интересуются европейским Средневековьем, играют в похожие компьютерные игры и в школьном совете вместе отвечают за музыку к звонкам и дизайн следующей ассамблеи (не спрашивайте меня, что это значит).

«Слушай, Ники, – однажды говорит Сэм. – Давно хочу спросить: а почему ты по субботам спишь у меня дома на диване, да ещё с моими собаками в обнимку?»

Сэм – сын нашего тренера по фитнесу. Из-за пандемии тренажёрные залы закрыты, и мы тренируемся у него дома. Никита спит после своей тренировки и во время моей. У Сэма комната на другом этаже, но он иногда спускается вниз и с недоумением видит спящего Никиту. Однако до этого при встречах мальчики говорили о фехтовании и Шекспире, а не о всякой ерунде.

Спустя некоторое время мы выбирали Сэму футболку в подарок на день рождения. Никита отвечал за рисунок, а я заказывала. Я видела Сэма только один раз, и то мельком: «Он, кажется, светленький?» – «Мам, ну не смотрел я ему на голову!» – был ответ… Дружат, в общем.

Никита спит на Кануке после тренировки у Патрика. Нанкин, 2020

Синонимы

Несколько дней назад Дмитрий Быков употребил слово «единомыслие». Оно застряло у меня в голове, так как возникло противопоставление с привычным и положительным «единомышленником». Хорошо, когда кто-то думает, как ты, но что будет, если одна мысль на всех? А потом у Невзорова какая-то светская дива «вынырнула из блаженного розового безмыслия». Тут-то эти два слова и слились в одно: единомыслие возможно только на нулевой отметке, то есть в безмыслии.

Я очень люблю и уважаю своих китайских аспирантов. Это добрые, красивые и мужественные люди, способные творить чудеса генной инженерии буквально в любых условиях (и не только на коленке, а гораздо хуже!). Кажется, что шестой месяц их ковидного ареста на территории университета беспокоит только меня. Студенты легко и привычно переносят ограничения свобод, удобств или мыслей.

В начале этого года, в разгар китайской пандемии, когда все сидели по домам, ни мне, ни Фенгу не удалось выманить аспирантов из единого безмыслия. Было ли оно розовым или радужным, мы не знаем. Но сила такого магнита оказалась непреодолимой! Студенты дружно отвечали смайликами и на мои сообщения из Беркли и Рима, и на задания Фенга прочитать то или иное исследование. Никакого содержательного результата изоляции не последовало. Наверное, дело в том, что десятилетия жёсткого давления со стороны школы и родителей лишили молодых людей свободы мысли (а значит, и свободы действий). Возможно, политикам это нужно в том числе и для обеспечения безопасности огромного населения страны. Но для молодых учёных подобное единомыслие – яд!

Лучше бы они ограничили смайлики! Не больше трёх в одни руки!

«A good leader»

FungiG lab Irina Druzhinina

«…перечислите, по крайней мере, четыре вида вашей активности за сегодняшний день, которые были бы невозможны или не существовали бы без воды, – прочитал Никита домашнее задание по науке воскресным вечером, когда мы все втроём устроились на любимом диване. – Мам, ты видишь, они нас за дураков держат. Напиши, а? Только не умничай, тут надо тупо про мытьё рук и суп отвечать». Никита безуспешно попытался свалить на меня простое задание, так как хотел скорее начать записывать видео по испанскому. Однако ответ пришёл из университета. Моя секретарша поместила в наш чат объявление о том, что в понедельник в 22:00 на всей территории университета выключат воду на 18 часов (для улучшения снабжения, профилактики и по просьбе трудящихся – знакомое дело).

Утром в понедельник я попыталась прояснить ситуацию, ведь студенты уже несколько месяцев сидят в кампусе под ковидным арестом. Я спросила у своего ассистента, можем ли мы как-то посодействовать студентам с запасом воды или университет обеспечит передвижные санитарные узлы. «Я не собираюсь обсуждать такие глупости! У каждого есть навыки выживания! Меня это не касается!» – нахамил он мне в ответ. Я в очередной раз пожалела несчастного и продолжила разведку с помощью секретарши. Та выяснила, что никаких мер университет не предпримет, нов общежитии есть возможность запасти воду (в пластиковых бутылках), что студенты справятся, но переживают за свои эксперименты во вторник утром. После этого Лиу Ле долго сокрушалась, что никто из «teachers», то есть преподавателей, не будет беспокоиться о таких вещах, что я особенная и «good leader». А студенты наверняка опять сочли меня в лучшем случае странной.

Понятие «хороший руководитель», или «good leader», давно является камнем преткновения и темой для споров и даже конфликтов. Другой мой ассистент, теперь уже бывший, даже пытался меня учить, на какие «пустяки» мне надо обращать внимание, а на какие ни в коем случае нельзя. «Ирина, ты должна заниматься важными вещами, а не обустройством лаборатории», – читал мне нотацию молекулярный биолог, в лаборатории которого плесень давно вытеснила человека и покрыла буквально все поверхности, включая занавески. Выходило, что всё обращённое вниз, то есть имеющее отношение к сотрудникам, – никчёмный пустяк. Значение имеет только то, что видно начальству сверху. Соответственно и студенты у него были все как один «глупые» и «ленивые», а он такой бедный и невезучий. Он на них даже периодически кричал: девочки плакали, мальчики просто не приходили на работу. It is a good leader.

А тот, что хамит, всё же небезнадёжен. В следующий раз он молча принесёт канистры с водой, и сделает это естественно и тактично. Он болезненно любит свой Китай и переживает за такие огрехи. Фенг понимает, что забота о людях, вернее, её выборочное применение, – не пустяк, но при этом не видит выхода. Какие бы меры ни принимались, всё разбивается о численность населения. Вот я его и жалею. Хотя хамство никого не красит.

Это, пожалуй, самая приличная фотография лаборатории того “good leader”, да и студент ничего плохого не делает, а просто спит.

Родственные души

Через несколько дней после того, как я упала и сильно ободрала коленки, мы с Каукой гуляли в парке, протянувшемся под линией метро. Субботнее летнее утро звенело цикадами и бибикало мопедами доставщиков еды. Новенькая дорожка с красноватым покрытием была окружена ухоженным газоном. Тут и там попадались цветущие кусты и небольшие клумбы с живописными камнями посередине. Каука облюбовал гигантскую кочку слоновьей травы. Четырёхметровые стебли Saccharum ravennae заканчивались декоративными белыми метёлками размером с павлиний хвост, а длинные тонкие листья путались и расстилались по земле вокруг. Ожидая Кауку, я обратила внимание на мальчика лет 12. Он без интереса рассматривал газон и ковырял дорожку мыском кроссовки. К своему удивлению, я заметила, что у него точно такого же размера ссадина на левой коленке залеплена пластырем и две маленькие открытые ранки – на правой. После некоторого замешательства мальчик понял, что именно я ему хочу показать на своих ногах, и мы сочувственно улыбнулись друг другу. Однако продолжения «беседы» не вышло, так как огромная кочка тростника вдруг заговорила (разумеется, по-китайски), а мальчик оживился и начал отвечать. Мы с Каукой пошли дальше. Через пару сотен метров нас догнали мальчик с дедушкой. Мальчик что-то тараторил и показывал на мои коленки, а дедушка с интересом их рассматривал. Мы остановились и «поговорили». Дедушка показал ссадины внука, я «рассказала», что коленки болят, а плечо уже зажило. Язык жестов и пантомима помогли обменяться подробностями обоих происшествий: мы оба сначала бежали, потом споткнулись и растянулись на асфальте. На прощание помахали друг другу – кто рукой, а кто хвостом.

Кочка
Вид сбоку

Хозяин квартиры:

Вас когда хуже донимает – по утрам или ночью?

Грабитель:

Ночью, когда самая работа.

(Цитата из фильма «Родственные души», входящего в трилогию «Деловые люди».)

Ожидается переменная облачность с грозами

Говорят, характер собаки отражает нрав хозяина. Чарли, с которым я росла, полностью подтверждал это наблюдение. С виду — грозная служебная овчарка, а на деле — совершенно безопасный, но шумный пёс, точная копия моего папы.

Фенг вырастил сразу двух собак. Очаровательного и весёлого эгоиста корги Тоутоу и нашего деликатнейшего и отзывчивого чёрного лабрадора Кауку. Несмотря на то, что собаки хорошо знали и любили друг друга, их первая встреча у нас дома после полугода разлуки прошла не совсем гладко. Тоутоу проводил с нами выходные, пока хозяин ездил в другой город. Привыкнув быть всеобщим любимцем, он быстро освоился, отхлебнул из аквариума, вылизал Каукину миску и бодро забрался Никите на колени в ожидании восторгов и ласки… Каука не вытерпел, только когда Тоутоу в который раз попытался оттеснить его от меня. Собачья драка сверкнула как молния. Через мгновение Каука уже стоял над распластанным Тоутоу и держал в зубах его шею. Разумеется, Тоутоу не пострадал, — у лабрадора мягкая пасть, — но и вывода никакого не сделал. Он продолжал кусать Кауку за лапы, претендуя на первый кусочек сразу из обеих мисок, занимал его место около моего кресла и получил ещё пару трёпок от Кауки. В понедельник утром Тоутоу удалился в отличном настроении, а Каука остался со шрамом на носу и укушенной лапой. Очень разные собаки… 

«Мам, наверное, Тоутоу — это Фенг снаружи, — предположил Никита. — Фенг, конечно, не нахал, но очень милый и с виду кажется безобидным. А внутри он Каука — добрый и искренний». Если Никита прав, то этим собакам предстоит ещё долго меряться силами, а Фенгу — сверкать молниями гнева и разражаться внезапными грозами. Очень надеюсь, что Каука больше не пострадает! Ради него я с готовностью беру на себя роль громоотвода.

Принцип Бейтмана

Стенли – высокий, красивый молодой человек, который очень много времени проводит в моей спальне, буквально из неё не выходит. После достаточного количества мужей – своих, чужих, бывших и потенциальных – могу, наконец, позволить себе такую роскошь. Характер у него идеальный, даром что Стенли деревянный. Сначала он был моделью героя Никитиных рисунков, но потом, когда в маленькую мастерскую понадобилось поместить второй мольберт, Стенли перебрался ко мне. Я насмотрелась на железных и бессердечных, а тряпочных вокруг ещё больше. Ценные же породы дерева попадаются крайне редко.

В биологии, согласно принципу Бейтмана, тот пол, который вкладывает больше ресурсов во взращивание потомства, выбирает партнёра. У некоторых видов самки вообще изводят бесполезных самцов, чтобы не объедали детёнышей. Я, разумеется, никого не притесняю, но и выбор свой сделала. Стенли даже не подключён к розетке, и пыль с него стирает домработница. Все мои ресурсы остаются в распоряжении потомства, и речь не о деньгах, или не только о них.

Кстати, о ценных породах дерева: мемуары одной из подруг Арнольда Шварценеггера называются «В тени австрийского дуба». Похоже, ей тоже повезло.

Прекрасная Россия будущего

Вчера немцы нашли яд. Это, конечно, не чаинка, это веха, которая определит жизнь всех русских. Неважно, где мы, что делаем и поддерживаем ли Навального. Всё очень серьёзно.

Кроме острого чувства боли за Алексея Навального, его семью и друзей, пронизывает стыд. Какой бы паспорт у меня ни был, где бы я ни жила, тень Мордора не просто достаёт везде, а прилипает и пачкает. Это только кажется, что такие, как я, не виноваты. Виноваты. Мы уехали, не помогли. А нас миллионы, возможно, больше, чем население небольшой европейской страны, – уж точно больше, чем всех австрийцев.

Хочется верить, что современная медицина (неважно, в какой стране! Современная значит глобальная) победит старую совковую дрянь. Я почти не смотрю новости, но кадр с немецким самолётом, взмывающим в небо над Омском, врезался в память. Вот она – надежда на прекрасную Россию будущего, в которой я точно нашла бы себе место вместе с семьёй Зиминых, которая оплатила этот рейс, с теми пилотами, которые посадили самолёт, несмотря на ложь про минирование аэропорта, и врачами скорой помощи, которые тоже всё сделали правильно. Будем надеяться.

На фотографии – разработчик химического оружия. Ему тоже очень стыдно. Поэтому он сделал то, что мог, – рассказал об этих ядах миру. Спасибо ему за это.